Много написано об Алексее Ивановиче Ижукине – прославленном брянском партизане. Ведь сколько может уничтожить врагов один солдат на поле боя? А сколько один, даже самый профессиональный, снайпер? Максимум несколько сотен. А вот один партизан может за один раз побить рекорд любого военного специалиста. Один вражеский самолет, одиннадцать фашистских эшелонов с личным составом и техникой, девять железнодорожных мостов. В юбилейный год о своем земляке рассказывает Брянский мемориальный комплекс «Партизанская поляна».
– Что бы такого рассказать об Александре Ижукине, чтобы имя его отозвалось в ваших сердцах доброй памятью? Пару лет назад стало известно о том, что в 1970–80-е годы бывший партизан записал свои воспоминания. А что если дать ему «слово», пусть сам расскажет об одном из своих подвигов?
– Я родился в 1913 году в селе Сытенки Пролысовского сельсовета Навлинского района. Родители мои занимались хлебопашеством. В 1941 году по мобилизации на фронт меня не послали, хотя мне тогда было 28 лет. Меня оставили для борьбы с фашистами на случай оккупации Брянской области. Была поставлена задача немедленно организовать эвакуацию колхозного скота в восточные районы страны, убрать весь урожай и в каждой деревне и поселке организовать из комсомольцев и надежной молодежи посты самообороны. Всех подростков и женщин организовали с выездом до 20 км рыть противотанковые рвы. Что было в короткий срок сделано. До оккупации района был создан истребительный батальон. Гул артиллерийской канонады становился все ближе и ближе, и в ночь на 7 октября наш Навлинский район был оккупирован.
19 ноября 1941 года на собрании партизан отряда, носящем грозное название «Смерть немецким оккупантам», каждый избрал свою любимую профессию. Я избрал себе профессию минер-подрывник, так как я хорошо был обучен саперному делу, когда служил два года в армии. В начале декабря 1941-го командиром была поставлена задача взорвать склад противника с боеприпасами в селе Сосновка. Я, Михаил Осипов и Михаил Новиков подняли руки.
Через три дня, набрав в противогазные сумки по 8 кг тола, отправились выполнять задание. Хорошо отложилось в памяти: шли мы через р. Десну. Снег был сантиметров 30 толщиной, лед был даже толще. И вдруг ночью, часов с 11 вечера, пошел сильный дождь, так мы промокли, что не чувствовали уже своих ног. Выход был один – идти в деревню, чтобы обогреться.
Тихо открыли сарайчик, залезли на чердак-сеновал, в сухом сене согрелись, а потом заходит хозяйка, начинает доить корову. Я тихо проговорил: «Хозяюшка, мы русские, не бойтесь нас…» Хозяйка рассказала, что часовые охраняют склад, собак нет у них. Нам это и нужно было.
Стало темнеть. Ушли часов в 9–10 вечера. Был дождь с ветром, нам очень повезло, мы шли в полный рост и не крадучись. Приближаясь к объекту, мы уже видим, где есть часовые, а где нет. Но нам мешали фрицевские беспорядочные ракеты, приходилось очень часто падать к земле и ползти по-пластунски.
К ящикам мы подобрались незамеченными. Сумки с толом положили, а чтобы не было видно огня, у нас были приготовлены запальные трубки. Все было готово, но шнур у нас был рассчитан, чтобы нам отбежать. И когда побежали, часовые нас услышали, и участилась стрельба не только из винтовок, но и из пулемета, а мы все бежали в сторону Десны. Добрались до отряда –
с такой радостью нас троих встретили! Быстро собрали бойцов, торжественно поблагодарили, вручили мне трофейные часы (у меня не было часов). В ночь с 3 на 4 декабря 1941 года склад и фрицы взлетели на воздух.
